Токсичная среда в школах, вред «независимого мышления» и польза риска для детей

1. Потомственный учитель Коля Красоткин пишет в комментариях, что среда в русских школах крайне токсична, хуже нефтяных паров, так что учителя теряют значительную долю душевного здоровья уже через 20-25 лет работы. Цитирую (ссылка):
 

Я потомственный учитель. Моя бабка 1918 года рождения была учительницей начальных классов, отец 1941 г.р. был одним из лучших учителей физики-математики в Союзе, мама 1955 г.р. – учитель химии-биологии, сестра 1978 г.р. – учитель английского. На мне, правда, природа отдохнула. Несмотря на математические способности, я стеснялся, что умнее других, что у меня родители не от мира сего, что живут на одну зарплату, и мы месяцами не видим мяса. Я потерял интерес к учёбе, но когда встал вопрос, куда идти, всё-таки решил пойти в физруки. Работаю учителем физкультуры.
 
Я как никто другой вижу влияние профессии учителя на привычки, как следствие — на характер, как следствие — на судьбу человека и целой семьи в нескольких поколениях. Так вот. Лучше, чем мой покойный отец, никто пока о вреде профессии учителя не сказал, а вред её в том, что дети — очень токсичная среда, токсичнее, чем нефть. Дети в отличие от взрослых не сдерживаются социальными нормами, мужскими или пацанскими понятиями, они ябедничают, они, зная о своей полной безнаказанности, нарочно злят учителей, нагло врут, ведут себя отвратительно во всём, даже со своими одноклассникам. И это не считая 90% родителей, которые почему-то априори считают школу репрессивным органом, а учителей — кровными врагами, веками пьющими у человечества кровь.
 
Учителя – слабые люди, так как 99,9% людей – слабые люди, тем более женщины. Они впитывают это в себя, как нефтяники впитывают пары нефти, и становятся стервозными, мерзкими, злопамятными. До такой степени, что мой отец однажды, обсуждая двух стерв учительниц, отработавших лет 20-30, сказал буквально следующее: «после 25 лет работы государство должно учителей расстреливать, потому что это моральные калеки, не способные приносить пользу обществу, они вредны для общества, и ни на что доброе уже в принципе не способны».
 
Я отработал 3 года вышибалой в кабаках, с пьяными рожами были постоянно драки, конфликты. До этого в сибирской деревне выращивал скотину, сам забивал, сам разделывал туши, работал на стройке на морозе, работал в цеху, где делают окна, работал установщиком окон, работал в фитнес-клубе тренером. Токсичней окружения, чем дети, родители, коллеги и учителя я не встречал. Моя цель в школе – через 25 лет просто остаться или стать добрым человеком. Нужно ли государству расстреливать нефтяников после 25 лет работы за то, что 90% из них скурвятся до степени «вреден для общества»?

2. В Школе Капитализма я рассказываю, почему «независимое мышление», которым грешат многие школьники, нередко приносит им после выхода в свободное плавание значительные убытки. Цитирую из статьи (ссылка):
 

Спорящих с учителями школьников принято считать способными и перспективными. Они имеют собственное мнение, горячо возражают учителю и ни в грош не ставят авторитеты. Им часто ставят низкие оценки, но при этом называют «независимо мыслящими» и пророчат хорошие карьеры.

Реальный расклад, однако, совсем не в пользу этих ребят. Учителя можно сравнить с грибом: нахальному школьнику он не кажется особенно крупной фигурой, однако учитель является частью гигантской подземной «грибницы» из мощного отряда гениальных учёных мужей. Спорить с Василием Андреевичем несложно: особенно если учитель снисходителен к своему смышлёному питомцу или хочет побыстрее отделаться от умника, чтобы тот не отбирал время урока у других детей. А вот спорить с Ньютоном, Декартом, Непером и прочими тылами учителя невозможно: у школьника не та весовая категория, чтобы выиграть такой спор.

Таким образом, школы пытаются усадить юношество на один из двух стульев. Если школьнику прививают уважение к авторитетам, то он смиренно поступает в вуз, получает диплом, а потом устраивается на работу по найму, не находя в себе достаточно уверенности, чтобы стать начальником для самого себя. Если же школьник часто спорит с учителями и привыкает к практике «независимого мышления», то он с радостью идёт в бизнес и… проваливается там, так как совершенно не ценит чужой опыт. Ему кажется, будто всё в жизни для него просто, и будто он настолько умён, что сам замечательно организует, например, автосервис — не так криво, как делают все эти дураки вокруг, а правильно, без глупых ошибок.

Суровая правда жизни заключается в том, что практические знания стоят денег: за них приходится платить даже в компьютерных играх, не говоря уже о реальном мире. Чтобы организовать удовлетворительно работающий автосервис, неопытному новичку пришлось бы провести целый ряд неудачных экспериментов, набить кучу шишек, научиться различать выгодные и невыгодные деловые практики. Поэтому перед новичком лежат три пути…

3. Но риск детям всё же необходим. Норвежцы выяснили, что безопасные детские площадки подняли уровень подростковой преступности, так как дети начали искать острые ощущения в других местах (ссылка):

Большинство родителей вряд ли смогут спокойно наблюдать за рискованными играми своих детей и подростков на площадке или во дворе, однако, согласно результатам исследований ученых, такое поведение детей оправдано природными инстинктами и необходимо для физического и психического развития. В первую очередь, рискованное поведение позволяет справляться с тревожностью и правильно оценивать уровень опасности в дальнейшей жизни.

Автор нового исследования Эллен Сандсетер изучает поведение детей уже не одно десятилетие. Например, ещё двадцать лет назад она обнаружила, что после того, как в Норвегии приняли постановление о безопасности игровых площадок, которое требовало установки поручней, закругленных углов и другого оборудования для минимизирования рисков травм, у детей стало меньше возможностей для позитивных видов поиска острых ощущений, поэтому они стали более склонны к таким видам риска, как кража в магазине. С тех пор она стала подробно изучать стремление к риску у детей в возрасте от трёх лет и провела большое количество экспериментов и наблюдений вместе с другими учеными.

Оказалось, что рискованные игры в детстве были связаны с большей психологической устойчивостью, уверенностью в себе, навыком решения проблем и успешного социального взаимодействия, пишет Nature. С точки зрения физиологии, такие игры были полезны для развития пространственного восприятия, координации и других навыков.

Вероятно, норвежский учёный права. Однако всё же травмы бывают разной степени тяжести. Прокатиться в полицейский участок после неудачной кражи пакета с чипсами — это одно. Навернуться со скользкой перекладины с высоты в 8 метров — немного другое.