Проект международного алфавита, оцифровка дореволюционных журналов и коммунары против свободы слова

1. Над переводом русского языка на латиницу в Советском союзе работали в 1920-х и 1930-х годах. Как должен был бы выглядеть результат подобной языковой реформы, можно представить на основе газетных публикаций тех лет (ссылка).
 
К счастью, от латинизации русского языка советские власти в итоге отказались, а после перевода политики коренизации в вялотекущую фазу перевели на кириллицу и большинство языков народов СССР.

О том, почему современная Россия не переходит на латиницу, хотя это было бы удобно с наивно-технической точки зрения, я писал вот здесь.


2. Читатели указывают на проблему: значительное число дореволюционных газет и журналов до сих пор не оцифровано, за ними нужно идти в архивы и библиотеки. Действительно, документов в свободном доступе меньше, чем я бы хотел. Однако работа по оцифровке продолжается. Например (ссылка):
 

На сервисе Яндекса «Поиск по архивам» пользователи теперь могут смотреть выпуски дореволюционной деловой газеты «Коммерсант» и искать в них информацию — так же быстро, как по текстовым запросам в интернете. Это стало возможным благодаря сотрудничеству сервиса с Национальной электронной библиотекой (НЭБ) и Российской национальной библиотекой (РНБ). Выпуски дореволюционного «Коммерсанта» могут заинтересовать как исследователей, так и любителей истории, а «Поиск по архивам» поможет им узнать больше о людях и событиях начала XX века.

Пользователям доступно на сервисе 2250 номеров газеты — это больше 10 тыс. страниц. Чтобы это реализовать, РНБ — один из ключевых участников Национальной электронной библиотеки — передала для проекта оригиналы из своих фондов, а Яндекс преобразовал отсканированные и хранящиеся в НЭБ копии в электронные тексты. Для этого «Поиск по архивам» использовал технологию оптического распознавания символов и нейросеть, которая умеет считывать мелкие газетные шрифты.

3. Леваки имеют две фазы развития. Пока они не у власти, они называют себя либералами, требуют свободы слова, свободы выборов, свободы чего угодно ещё, вплоть до самых анархических свобод. Когда же леваки приходят к власти, они начинают закручивать гайки так рьяно, что либералами на их фоне становятся вчерашние консерваторы. Историк-алкоголик пишет про пример Парижской коммуны (ссылка):

Как мы помним, в марксисткой историографии Парижская коммуна позиционировалось как первое пролетарское государство, очаг свобод, преемник идеалов Великой Французской революции и т.д. и т.п.

Коммуна просуществовала всего 72 дня, с 18 марта по 28 мая 1871 года, но зато дала много материала для историков, политологов и социологов. Изначально провозгласив все возможные вольности, вплоть до права самостоятельного выбора формы правления каждому округу города, коммунары очень быстро докатились до репрессий и цензуры.

Уже в начале апреля 1871 года, на третьей неделе существования, коммуна начала запрещать газеты, коих тогда в Париже выходило великое множество – более 100 штук. Монархические и бонапартистские газеты запретили ещё осенью 1870 года, поэтому крайне правыми оказались республиканские “Le Figaro” и “Le Bien Public”, их и запретили первыми. Это было только начало, раз в неделю коммуна запрещала по несколько газет, вплоть до умеренно марксистских, и даже умеренно анархистских, вроде изданий сторонников учения Прудона.

И вот за неделю до падения, руководство коммуны обнаружило, что цензура легко обходилась, так как сразу после запрета газеты переучреждались под новыми, минимально измененными названиями и меняли типографии, а ресурсов, чтобы поставить под контроль все типографии не было. Одним из последних декретов Совета коммуны стал запрет учреждения новых газет, впрочем, также проигнорированный, так как контроль за происходящим в городе был уже утрачен.

Справедливости ради надо отметить, что моментальный переход от анархии к тирании леваки обычно не планируют. Пока они устраивают саботаж в тылу и кидают коктейли Молотова в полицейских, они сами убеждены, что после победы дадут гражданам все возможные вольности (жестоко расправившись предварительно с «врагами свободы»). Однако когда леваки приходят к власти, они встают перед нехитрым выбором: или закручивать гайки по максимуму, вот чтобы гаечный ключ гнулся, или потерять власть. И так как опцию потери власти леваки не рассматривают в принципе, им поневоле приходится переходить к классическому «тащить и не пущать».